— Так ты ж остаться хотел, — напрямик сказал Федор. — Обиделся на нас всех, небось. Ругаешься вот.
Грянули орудийные выстрелы — один, второй, третий. Котляревский замер в своей башенке, прильнув к панорамному перископу.
С мраморных и паркетных полов смыли кровь.
— Ну, начальник корпуса, Дмитрий Павлович человек весёлый, сам первым смеяться начал, — продолжил Две Мишени. — И сказал, что, мол, руки мыть — дело благое и спрашивать об этом не грех и самого государя, коль заглянет. А то ведь забудет за грузом державных дел!..
Над головами часто-часто гремели выстрелы, надсаживаясь, орали люди. Кто-то — непонятно кто — прорвался в корпус; потянуло дымом.
Ноги у Федора словно приросли к полу. Дыхание пресеклось, и вот тут ему стало страшно по-настоящему.