У Феди на счёт Ирины Ивановны Шульц имелись более чем серьёзные сомнения, но Бобровский говорил с такой страстью, что трудно было не поддаться.
Федор завернул за угол, на Бомбардирскую (Лиза жила совсем рядом; эх, ну что им стоит столкнуться вот прямо сейчас?..), и —
Солонов-старший кивнул. Взял остро отточенный карандаш, склонился над картой.
— Только Костю Нифонтова не найти никак, — заметил подполковник. — Прячется. Злится.
И зашел туда, что-то негромко насвистывая. Что-то совершенно незнакомое, но весьма, весьма бодрое.
— Мятеж, мальчики… — как-то совсем по-домашнему выдохнула она. — Это мятеж. Попытка. Революция…