Ему очень хотелось завопить во всю глотку «они первые начали!..», однако он тотчас и понял, что этим только навредит. Сейчас уже приходилось молчать.
— Не посрамим!.. — вырвалось у Воротникова.
Поскольку Петя Ниткин оказался сейчас «совершенно потерян для какой бы то ни было осмысленной деятельности», как выразился капитан Коссарт, многозначительно вручая Фединому другу очередной лимонно-жёлтый конвертик — что заставило беднягу залиться краской и чуть не расплакаться — за схемы и планы пришлось браться самому Фёдору с Бобровским.
— Это ты, что ли, мелюзга, со мной драться хотел? — выпятил челюсть второгодник Севка Воротников. — Ты, как тебя там? Дядя Федя-съел медведя?
Там, на самой вершине, в самой высокой точке, мост перегораживала внушительная баррикада, и сложена она была не из абы чего: в строгом порядке чередовались мешки с песком и толстенные брёвна. Центр позиции был отнесён чуть назад, на флангах же, напротив, выдвинуты вперёд пулемётные гнёзда. Перед баррикадой — витки колючей проволоки; даже ею разжились где-то Александровские кадеты!