Госпожа преподаватель — потому что возле них стояла, постукивая полуботиком, и уперев руки в боки, сама Ирина Ивановна Шульц.
Дома, конечно, все рыдали. Ну, кроме папы. Рыдала мама, рыдали добрая сестра Надя с нянюшкой Марий Фоминичной; сестра Вера, как ни пыталась крепиться, а тоже разрыдалась, да так, что пришлось ей давать нюхательных солей.
— А то смотри, проболтаешься — французский списывать не дам! — предупредил Лев.
— На вот, ешь, если хочешь. — И Фёдор протянул Воротникову своё сладкое. Воротников лишь глазами захлопал.
Дружинники складывали оружие, явно оробев.
Вот внизу заметалось светлое пятно, фонарь раскачивался. Ближе, ближе, ближе…