Было шумно, весело, седьмая рота хвасталась домашними гостинцами, подаренными на Рождество складными ножиками, а Левка Бобровский продемонстрировал настоящие «траншейные часы» из самой Швейцарии.
Федя, как ни старался, понимал далеко не всё. Ясно было только одно — что этот «Старик» не бомбист и бомбистов вроде как даже осуждает. И призывает, значит, агитировать и пропагандировать, несмотря на запреты.
Правда, на свежепокрашенных стенах вокзала, на бревнах часовни нетрудно было заметить совсем свежие следы от пуль.
— Тихо, Мурочка, тихо. Видите ли, Константин Сергеевич, я даже приблизительно не возьмусь сказать, как можно предотвратить только Вторую мировую войну и нападении Германии на нас.
— Да, это она… — со странным выражением промолвил Илья Андреевич. На книгу он глядел нежно, словно невесть на какую драгоценность. — И «Романтические цветы» тоже есть?
— Оставили. Она никому не мешала, сделана была на совесть…