В груди у Федор похолодело. Вспомнил, чем кончилась похожая история в другом времени, в другом 1918-ом…
Они поспешили, да так, что Фёдору пришлось совсем туго. Папа шагал, не поворачивая головы и не оглядываясь; вот зачем-то принялся на ходу стягивать парадные белые перчатки…
— А, ты заметил, — кивнул папа. — Подполковник Аристов, более известный, однако, по прозвищу Две Мишени.
— Спокойно, — сказал и Две Мишени, когда тяжело дышащего Шубникова поставили на ноги. Подъесаул рычал и сжимал кулаки, но держал себя в руках. — Семён Ильич прав. Не нужно суда чести — чести у вас нет — а потому просто уходите. На все четыре стороны. Хоть в Мариенбург, там у «временных» какой-то «пункт записи». Только смотрите, встретимся ещё раз — уже не пожалеем. А как мы умеем стрелять, вы знаете.
Нажал кнопку электрического звонка — какой же ещё может быть у преподавателя физики?
Кирпичые своды. Широкая низкая дверь. Донельзя знакомые своды и донельзя знакомая дверь.