А орденов хромой капитан не носил, оказывается, вообще. Даже колодок. И… справа на белом кителе опешивший Фёдор насчитал аж пять красных нашивок. Три тонких, как и у папы, за лёгкие ранения; и две широких, за тяжёлые.
Феде Солонову не было страшно. Только зубы почему-то стучали, и он никак не мог понять, отчего.
Папа смешивал «ты» и «вы», а это значило, что он сам растерян.
— Отстань, Федька! Всё, что надо и кому надо, я уже сообщила!
— Преставилась… — выдохнул кто-то из Фединых стрелков.
— Останемся тут навсегда? — вдруг выдал молчавший доселе Костя Нифонтов.