Две Мишени выстрелил, раз, другой и третий. Две пули — в грудь усатого, третья — в лоб того, что с очками.
Тихо. Темно. Но темнота тут добрая, уютная, почти домашняя.
Бронепоезд тронулся; путепровод остался позади. До Балтийского вокзала оставалось всего ничего.
— Ты что тут делаешь? — Лиза быстро краснела, и непохоже, чтобы от мороза.
— Вы бы предпочти, чтобы он их не знал? — иронически поинтересовался Коссарт. — На войне и на дуэли каждый стремится использовать все свои преимущества.
Тишина. Костя Нифонтнов сжался, втянул голову в плечи; Петя Ниткин, напротив, слушал старого профессора затаив дыхание. Взрослые — Константин Сергеевич с Ириной Ивановной — слушали, словно пара мраморных статуй в государевом парке. В лицах — ни кровинки.