Почему мама решила вдруг уйти, да ещё и захватив с собой не только Веру, но и старую нянюшку? Которой едва ли улыбалось тащиться на какой-то там «обед» в пользу таких, как она, слуг. Зачем всё это — да ещё и в папино отсутствие?
— Берите, Фёдор и подите ближе, — окликнул его Две Мишени. Рядом с ним застыл «химик» Шубников и выражение его Федору совершенно не понравилось.
— К чему вы, Николай Михайлович? — Ирина Ивановна тоже говорила вполголоса, словно они оба боялись пробудить что-то жуткое, невидимое, дремлющее совсем рядом.
«Ага, как же, — злорадно подумал Федор. — Сложат наши оружие, держи карман шире! Нашел дураков!..»
И нарвался на почти такую же толпу, от которой едва унёс ноги. Хорошо, вовремя опомнился и сумел отступить, не потеряв лица. Как смеялся потом папа, «совершил тактическую перегруппировку в тыл перед лицом превосходящих сил неприятеля», но и она бы не помогла — на счастье, из ближних ворот появился дворник, дюжий дядя Степан, отставной унтер, засвистел в свисток, да схватился за метлу. А метла у дяди Стёпы, надо сказать, была отменной длинны и тяжести (многие гимназисты её на себе опробовали, когда пытались через заборы сигать в дяди Стёпиных владениях), и «фабричные» это тоже очень хорошо знали.
— Завтра с утра тут уже будут германские части, господа, — вполголоса сказал Яковлев. — Вы правы, Константин Сергеевич, это будут уже не наши питерские рабочие, с которыми вполне договориться можно.