Взводные при непосредственной поддержке мадемуазель Шульц и дядек-фельдфебелей споро разогнали кадет по комнатам; Федор, задержавшись у дверей, слышал, как офицеры и Ирина Ивановна вышагивали туда-сюда по длинному коридору, о чём-то негромко переговариваясь. Он аж приложил ухо к замочной скважине — и ему повезло.
— Бегом! — Ирина Ивановна рванула свою ридикюль; в руке её оказался плоский дамский браунинг.
Часового то ли сбили с толку лозунги над кабинами грузовиков, то ли убедил донельзя уверенный вид самого полковника; в общем, солдатик лишь кивнул, пыхнул цигаркой (немыслимое дело для караульного!), однако Две Мишени и бровью не повёл.
Федя навострил уши. Папа, судя по всему, тоже.
— Молодцы, ребятушки, — услыхал Федор. — Благодарю за службу, Константин Сергеевич. Предаюсь в руки ваши, но сперва…
Потом появились Две Мишени, господин Положинцев и госпожа Шульц. Последняя отчего-то бросала на учителя физики весьма неласковые взоры. Следом за Ильёй Алексеевичем двое дюжих унтеров тащили какие-то здоровенные ящики. Петя Ниткин немедля уставился на них, словно Воротников на сдобу.