— Потому что, mademoiselle, c’est un garçon, он мальчик! И в одной комнате с Надин им уже неприлично! — мама умела закатывать глаза никак не хуже старшей дочери.
— Увидим, — Бобровский нетерпеливо сунул отмычки в карман. — Ну, всё — пора снова идти.
— А я бы — блокаду, — сказал Федя. — И вообще эту, вторую мировую.
— То ничего. Хватит, Бобёр, голову сломаешь с тобой! Ты ещё скажи, что Илья Андреевич заодно с бомбистами!
— И вы, господа кадеты, сослались на меня? — очень серьёзно сказала Ирина Ивановна.
Бабахнуло. Отдачи Федор почти не почувствовал — так, толкнуло в плечо самую малость.