Я позволила ей полюбоваться и даже выставила ногу, чтобы пряжки были видны во всей красе. Пусть видят, что мельничиха Эдит не собирается точить слёзку и сидеть, сложа руки.
- Обалдеть, как спокойно! - я дала волю голосу, опять переходя на русский. - Правильно говорят, что в тихом омуте - черти водятся. Слушай меня, головастик, - я вздохнула, пытаясь успокоиться, и снова заговорила на английском то ли с валлийским акцентом, то ли с ирландским. - Вы сейчас же отправляете меня обратно. И отговорки не принимаются.
- Внимание! Внимание! - крикнула я, несколько раз хлопнув в ладоши, чтобы крестьяне отвлеклись от судебного произвола. - Все получат муку, прошу только немного терпения и спокойствия! Мамашенька, - обратилась я к Жонкелии, - принесите мне быстренько разделочную доску, уголёк и шило. Только быстро!
- Это вы сейчас подглядывали в окно? - спросил судья без обиняков.
- Поймала форель под колесом? Вот такую зверюгу? Руками? Она же юркая, как ящерица. И сильная, как корова.
По скептическому виду Жонкелии было ясно, что она понимала только одно - я взялась суетиться по заведомо проигрышному делу. Но я точно так не считала. Не собиралась считать.