- В сказке, вообще-то, всё было наоборот, - возмутилась я и ахнула, потрясённая новой догадкой: - красотка, а на самом деле жаба. Вот что они. - и я замолчала намертво.
- Ещё одна подобная выходка, - я понизила голос, - и граф узнает обо всем и отберет у меня мельницу. Тогда пойдете хлебушка у графского мельника просить, а он с вами церемониться не станет. Скажет Чёрному Человеку, и каждый из вас получит по дырке в голове. Серебряной пулей. И жемчужина твоя вывалится. А теперь - скройся!
- Это не вам, хозяйка. Это так... мысли вслух.
Я смотрела на плачущую Жонкелию, и мне было и грустно, и стыдно, и страшно. Рассказать ей обо всём? Но поймет ли она? Вдруг ещё больше уверится, что не только я, но и её сын были колдунами и заключили договор с нечистой силой.
Отвязаться от него не было никакой возможности, и я решила не спорить. Потому что тогда его точно что-нибудь насторожило.
Когда Жонкелия притащилась с хворостом, я уже закончила потрошить форель.