- Хотите опять прицепиться? - хмыкнул он, догрызая хрустящую корочку. - Как услышите, что часы пробили семь - сразу бегите к ратуше, я вас там заберу. Буду ждать четверть часа, так что не опаздывайте.
- Так, - повторила Жонкелия и скрестила на груди руки.
- Мне нужно взглянуть на долговые расписки моего мужа, - приветливо сказала я, отпивая сыворотку из глазированной глиняной кружки, запотевшей от холода. - Я - Эдит Миллард, у меня мельница в Тихом Омуте. Мой покойный муж заказывал у вас черепицу.
Я процедила яйца в миску поменьше, и смалец уже шипел, растекшись по сковороде.
- Драться-то зачем? - спросил он, вытягивая шею. - Я не ослышался? Вы сказали, что тут были голые женщины?
«Моя курочка-цокотурочка...», - вспомнились мне слова песенки, что напевал Римсби. И Жонкелия тоже говорила про цокотурочку.