Мамаша Жо присвистнула, подзывая меня, и сунула мне в руку какую-то грязную засаленную тряпку. Да, чудесная прихватка. Понятно было, почему судья отказался от угощения в этом доме. Мало найдется охотников поесть у нерях.
Во дворе затопали конские копыта, зазвенела сбруя, и Жонкелия выскочила встречать гостя.
В этот вечер я засыпала на неудобном тощем матрасе, укрывшись лоскутным одеялом, которое было мне коротко и приходилось сворачиваться клубочком, чтобы пятки не мерзли, а под головой у меня была подушка, набитая сеном и ветошью. Пусть белье было выстирано, оно все равно хранило чужой запах, а я с непривычки вздрагивала всякий раз, когда задевала шершавыми руками за щеку или плечо.
Будто голова у него была пустая, как ведро.
Судья Кроу, сушивший у печи рубашку, глянул на нас через плечо - быстро и подозрительно, и сейчас он так смахивал на нахохлившуюся хищную птицу.
Он отвернулся, и я выбралась на берег, стуча зубами.