– Паша, ты что, идиот? Сколько было твоих бойцов?
Он поздоровался, прошел вслед за хозяйкой в комнату дочери. Ему показалось, или что-то изменилось? Кажется, комната стала светлей? Нет, не может быть. Материализм не приемлет мистики. Тогда что? Лизка сделала было шаг к окну, но тот же и замерла, одной рукой схватившись за грудь, а другой опершись о стену, чтобы не упасть. Кресло двигалось! Через секунду стало видно: девочка, пусть и с трудом, но крутила здоровенные колеса, поворачиваясь к вошедшим. Она пыхтела, напрягалась, но все же, пока мать смогла отойти от шока и кинуться к дочке на помощь, почти что успела развернуть тяжеленную коляску. И на ее лице, взмокшем от чрезмерного усилия, появилась пусть слабая и бледная, но все же улыбка.
Девушка устроилась на стуле, аккуратно разложила подол сарафанчика на коленях, для верности разгладила ладонями несуществующие складки и вопросительно уставилась на Валерика.
Подполковник вынул руку из-под полы пиджака, продемонстрировал пустую ладонь, затем демонстративно положил обе руки на колени.
– Этот пункт разрешен, Валентина Степановна?
Валерик припомнил удар в спину. В груди у него похолодело. Он скинул рюкзак, опустившись на корточки, поставил его на землю, открыл и…