А наутро позвонила Венедиктовна. То есть, не совсем с утра, а, скорее, ближе к полудню.
– Ну да, я стесняюсь. Потому что толстая.
– Понимаю. Ты лучше вот о чем скажи: что он сказал о твоих… особенностях?
Тут у нее в голове словно щелкнуло: засветил деньги… подрезали… автовокзал… примерно двадцати лет…
– Если жив останешься, поговорим, сколько ты мне должен за свой прокол. Султан, мы уходим.
Она, не удержавшись, всхлипнула и тут же смахнула слезу кончиком пальца.