– Я, – устало произнес, чувствуя как возвращается на время забытая боль в ребрах. Все эти прыжки и беготня с стрельбой на пользу едва жадившей ране не пошли и я почувствовал, как к горлу подкатывает тошнота. С трудом с ней справился, а затем, оглядевшись, внезапно увидел сжавшуюся за спиной Русланы девочку лет пяти. Понял: – «Дочка Лифариуса», – и кивнув на неё, спросил, – Как она, как ты?
– Мобильный доспех, – ответила Лариса. – Наш, из усадьбы.
– Так выпьем же за то, чтобы на нашем жизненном пути не попадались такие козлы!
– Я связалась с нашими, – сообщила Анита, переговорив с кем-то по телефону, – выдвигаются навстречу. Но будут минут через двадцать, вряд ли раньше.
Еникеева попыталась было дёрнуться следом, но запуталась в спущенных джинсах и безнадёжно отстала.
Наши скачки возобновились, но это была уже не та унылая иноходь, что раньше, нет, это был галоп с места в карьер по пересечённой местности. Кровать жалобно скрипела и трещала под необузданным напором моей наездницы, а может, то трещали мои кости от неистовых прыжков… Впрочем, мне было уже наплевать, и я побелевшими от напряжения пальцами, продолжал бешено крутить и дёргать её грудь.