– Для дома, – лаконично ответил я, чтобы не смущать девушку больше.
– Так бы и говорил, – отсмеявшись, сказала Лариса, – а то «лошадиных»… В человеческих измеряют, в человеческих.
– Ага, – хмуро буркнул я, – дорвались до сладкого. Я даже догадываюсь кто. Предупреждал же, что кончат как ваша корабельная мать. Но нет, мы всё предусмотрели, господин. Мы подготовились, господин, – передразнил я дурёх, – придется теперь новую десантную мать выбирать.
Гиржовская помотала головой, хватаясь ладонями за лоб.
Немолодой уже, усатый дядька, прищурился, а затем, бросив взгляд на продолжавших в тишине пялиться на нас баб, чуть кивнул, поворачиваясь и что-то говоря остальным. Я уже не слушал, потому, что снова выходил на центр зала.
«Твою бать, твою бать!», – повторял я про себя, осматривая раскуроченную набережную заваленную слабо шевелящимися телами, растерянно стоя у ограждения и не зная, что делать и куда идти.