– Ну ясно. Я подумаю над этой практикой… Хотя всегда старался держаться в стороне от кровавых дел. Может, и зря старался…
Взбодренный химией и новыми перспективами Камино умчался, провожаемый взглядами качающих головами старух, сидящих прямо на солнце и не испытывающих от этого никаких трудностей. Их я к работе не привлекал, но не из жалости – они были первыми, кого я увидел из здешних и они, не разгибаясь, пахали на огородных грядках. Эти старухи – здешние кормилицы.
Это внезапно появившееся нервное напряжение… как удар слабой силы электрическим разрядом. И нет – оно не связано с нашим водителем или машиной. Мое беспокойство вызывает что-то вокруг нас… но я не могу понять, что.
Можно. Но без гвоздей. Есть хорошие мастера, что возводят и трехэтажные здания из бревен, причем без единого гвоздя, а дома крепкие на славу. Щели заделывают мхом.
– Ладно. – повторил я. – Давай свое следующее задание, управляющая. Мы, гоблины, племя старательное… мы племя старательное…
– Так было там. – не мог не признать я, вспомнив свое самое первое ощущение, когда я очнулся в яранге племени сыроедов, что обитало на крохотном островке. И я помню тот удивленный и восторженный ступор, что накрыл меня, когда я увидел набегающие на галечный берег волны, приносящие зеленоватый морской лед, когда увидел толстых белых птиц, копошащихся в кучах гнилых водорослей, когда поднял глаза и понял, что надо мной синее небо… а потом оказалось, что мы просто вылезли из коробки поменьше в ящик побольше.