— Кха… а… а зачем вы в Кремль приходили, сударыня?
— А идти туда надобно год, а то и более. И местами суровыми. Где мороз таков, что деревья лопаются. Где от одного жилья до другого — неделю, а то и две ехать. Где лежит море великое! Да не теплое да ласковое, по коему вы на своих чайках в походы хаживали, а бурливое да студеное. — Боярин замолчал и окинул взглядом притихшую колонну. — Вот в тот край вас государь и готов отпустить на службу с чады и домочадцы. Так что думайте, казаки. Даю вам на то два дни. Коль согласитесь — государь повелит ваши чады и домочадцы собрать и сюда доставить. Оне уже и так все на узлах сидят — вашего решения ждут, чтоб за мужем да сыном вдогон кинуться, а коль нет, — глава Разбойного приказа пожал плечами, — ваша судьбина вам уже ведома…
А вечером мы с Качумасовым присутствовали на финале первенства по ручному мячу, сиречь регби. Когда я понял, что стажировки в иноземных странах наряду с нужными знаниями и навыками все одно затягивают в страну и всякую муть, которой я хотел избежать, например тот же театр, я решил противопоставить ему нечто более полезное и не менее, а как бы не более массовое, а именно — спорт. А что — тоже зрелище то еще, но куда как полезнее театра… во всяком случае, пока не коммерциализируется. Обкатать все я решил, как обычно, на царевой школе, и уже в тысяча шестьсот пятнадцатом году в Белкино были размечены несколько полей для игры в футбол, названный ножным мячом, регби, именуемый ручным мячом, и конное поло, а также пара площадок для игры в волейбол — названый мячом летающим. Ни точный размер площадок, ни полные правила никакого из этих видов спорта я досконально не помнил, но хватило и того, что припомнилось. Школьные отроки вовсю гоняли, бросали и отбивали мяч, не только развивая группы мышц, но и накапливая нужные навыки и умение работать в команде… Через пять лет, когда в Белкино уже существовал регулярный чемпионат… то есть, конечно, первенство, я ввел спортивные состязания в программу подготовки полков нового типа. Причем, к моему удивлению, драгуны и кирасиры с огромным удовольствием играли в футбол, хотя изначально он не был включен мною в их программу, а офицеры и сержанты пехотных полков, коим были положены лошади, в свою очередь вовсю гоняли в конное поло, именуемое здесь конным мячом… А после того как первые подготовленные резервные (то бишь «призывные») полки были распущены «на жилое», эти игры начали победное шествие по всей стране…
Мост возводил Карло Домьери, итальянский архитектор… впрочем, на самом деле всеми работами заведовал старый знакомец Акима — Прокопий Полежаев, царев дьяк и мастер каменного устроения. За прошедшее время в России появилось несколько тысяч умелых зодчих каменного устроения, и приглашение итальянца на сии работы было вызвано скорее давней традицией и тем, что каменных мостов, да еще таких больших, на Руси давно не строили. И потому решили проявить опаску и пригласить иноземца, коий таковые мосты уже строил. А Прокопия и еще трех мастеров дали ему в помощь, дабы те все досконально изучили. Потому как через год, когда договор с итальянцем истечет, Московская дума планировала затеять постройку еще трех мостов и поручить их уже тем трем русским зодчим, кои ноне ходили под итальянцем. Домьери, в принципе, был бы не прочь и сам заняться этими тремя мостами, но уж больно дорого он обходился, и договор с ним решили не продлевать.
Потап сходил до шкапа и принес оттуда чернильницу, песочницу, заточенное гусиное перо и чистый лист бумаги. Аким взял перо, пододвинул к себе лист и быстро написал что-то. Затем достал из мешочка на поясе свою личную печать, подышал на нее и приложил к листу. А потом насыпал из песочницы мелкого песку и промокнул чернила.
С пехотой же пока дело обстояло довольно жидко. Двенадцать полков нового строя уже были сформированы и вооружены, причем капралы и сержанты стрелецких рот в них уже получили на вооружение кремневые ружья, в пикинерских же, а также все офицеры — кремневые пистолеты с уже не колесцовыми, а ударными замками. Остальной личный состав пока довольствовался старыми фитильными. Уровень боеспособности полков нового строя по отношению к старым стрелецким приказам я оценивал не менее как три к одному, поскольку в этих полках впервые в русской армии была введена ежедневная боевая подготовка, а сами полковые городки были оснащены всем необходимым — от плаца, используемого для начальной строевой подготовки и парадных построений, до так называемого тактического поля. На нем стрельцы полков нового строя отрабатывали как передвижения и перестроения на пересеченной местности, так и всякие инженерные работы: рытье апрошей и окопов, обустройство редутов и иных полевых укреплений и так далее. Достаточно сказать, что стрелец полка нового строя делал не менее двух, а некоторые даже и трех выстрелов в минуту из обычной фитильной пищали, в то время как стрельцы — один, и лишь очень немногие, лучшие, — два. Не говоря уж о том, что старые стрелецкие приказы на поле боя были совершенно неспособны ни к какому маневрированию, и при изменении обстановки им оставалось лишь умирать на том месте, где они были поставлены в начале боя.