— Да узнал-то, может, и от них. А вот о том, что мы караван ждем, тати точно от него выведали.
— Заходи, святейший, — ответил я, поднимаясь ему навстречу.
Уже в середине июня, то есть через две недели после пожара, в Москве развернулись обширные работы по возведению новых домов на окраинах и для тех, кому не хватило места, за пределами Скородома, а также расчистка территории для планируемых изменений и перестройки. Многие посадские, предвкушая еще больший наплыв рабочих рук в столицу, сразу же начали строить дома с прицелом на то, что будут сдавать место под ночлег набежавшим в Москву строителям. Время было, потому что основной наплыв рабочих рук планировался только по осени, после окончания полевых работ…
Мест для поселения отыскали много, но на первый случай наметили заложить два острога и еще десяток деревенек. А по возвращении принялись ладить лодьи. Кроме того, охотники отыскали в предгорьях солончаки, что сняло проблему с солью.
В Александровскую слободу, где теперь размещался не только я с семьей, но еще и царевы конюшни, и Дума, коя собиралась настолько от случая к случаю, что никто уже не принимал ее во внимание, и все приказы, мы с Ванькой добрались лишь на третий день после его выпуска. В карете он по большей части спал, утомленный «празднованием», но, когда мы уже подъезжали, проснулся и высунул нос в окно кареты.
— Вы просили меня изменить размер контрибуции? — все тем же нарочито скучающим голосом произнес я. — Я изменил. Новый размер — двести тысяч.