Между Крымским и Большим Каменным мостами, Москва-река – текущая мимо Кремля по направлению от храма Христа Спасителя к Красной площади, раздваивается. Здесь основное русло перегораживает плотина и, ниже её река обмелела настолько – что посреди её, засучив штаны стоят с удочками рыболовы-любители и изредка таскают какую-то мелочь.
– Тебе не за что извиняться, Серафим, – голос, как из могилы, – ты сделал для меня всё, что мог…
– Ну, его нам с Вами ещё предстоит придумать. С «ангельским» именем боюсь, жить мне у вас в Советской России – будет как-то «несколько» дискомфортно. Давайте отложим решение этого вопроса на потом, а пока – я бы хотел узнать, вот что…
С большим энтузиазмом питерские хулиганы участвовали в событиях февраля 1917 года: толпы их громили полицейские участки и зверским образом убивали попавшихся им в руки городовых – зачастую вместе с семьями. После Октября, при объявлении «красного террора» – наряду с контрреволюцией, шпионажем, саботажем и погромами − дела о хулиганстве перешли в ведение революционных трибуналов. Те, при вынесении приговоров особо не церемонились – расстреливали уличных «вояк» только в путь и, хулиганы на время приутихли.
– …Весь Санкт-Петербург в наших отливках – на какие ворота или забор не посмотри – везде ульяновское литьё. Коней чугунных для московской Триумфальной арки мой отец самолично отливал, а потом ездил в Первопрестольную их устанавливал. Мытищинский водопровод и фонтаны – тоже из нашего чугуна лились. А выксунский чугун только на ядра и в переделку на железо и, шёл! Ну, или же – на сковородки, котлы, вьюшечные дверцы, решётки…