— Что, мой друг, — усмехнулся ректор (мы уже давно в интимной, так сказать, обстановке обращались друг к другу именно так), когда Аникей принес чай с калачами, — изучаете приметы времени на моем лице?
До Цны Аким добрался уже после Крещения. На канале в такие морозы работы не велись, поэтому Аким отыскал Потапа Микушкина, главу недавно образованной розмысловой избы обустройства плотин и путей водных, не в главной конторе, а на каменном карьере. Потап самозабвенно ругался со старшим бригадиром, поляком.
Уже ночью, лежа в широкой кровати под толстым, но очень теплым медвежьим пологом, Генриетта Мария внезапно поймала себя на том, что настороженно прислушивается к своим ощущениям. К тому, как пахнет эта кровать, подушка, что чувствует кожа, касаясь белья, которое еще недавно касалось обнаженной кожи сильного и храброго мужчины, способного один на один расправиться с разъяренным зверем. Властвующего над огромной и дикой страной. И… такого красивого. А затем с каким-то внутреннем трепетом поняла, что… ей нравится быть в этой кровати. С этим она и заснула.
Я махнул рукой и кивнул сыну, вытянувшемуся во фрунт вместе со всеми. А куда деваться, он — новоиспеченный сержант, а я — верховный главнокомандующий…
— Э-э-э… — наконец-то вышел из оторопи один из иезуитов. — Мне кажется, ваше величество было введено в заблуждение некими людьми, кои…
— Государь, Густав Адольф, король свейский, погиб.