— Бляха! — взвыл Толстый, резко отшатываясь в сторону.
После перерыва я снова взялся за топор и чуть не зашипел от боли — ладони успели обрасти мозолями и теперь нещадно болели. Пока я продолжал рубить — это не чувствовалось, но стоило передохнуть, как все прелести натёртой кожи проявили себя в полной мере. И, конечно же, проявила себя и зловредная Настя, заметив, что именно я разглядываю.
— Кирилл сказал, что туалеты воняют. Так что надо содержимое выносить, песочка досыпать, яму выкопать… И сегодня другие варианты подработки закончились, а новых — пока нет. Либо сортиры чистить, либо сортиры чистить…
Голова у кутуль-кавы была совсем небольшая. Собственно, на ней располагались два сопла для плевания и четыре глаза. Размером она была аккурат с волейбольный мяч — как и навершие моей булавы. Их грандиозная встреча произошла в момент сдвоенного плевка твари. Каменный шар оружия надёжно перекрыл как плевок кислотой, так и паутиной. Два глаза с противным чавканьем брызнули слизью, просто лопнув от давления. Я хоть и был побит, но вот силёнок у меня никто не отнимал. Кислота отнимала только мою жизнь, отсчитывая оставшееся до перерождения время.
— Как придёшь забирать, иди не через чаны, а со стороны леса! — посоветовал парень.