В середине августа моя армия выдвинулась в направлении Сандомира, при подходе к которому я впервые за всю войну столкнулся с польским войском. Впрочем, войском собранное Владиславом ополчение можно было назвать с большой натяжкой. Возможно, именно поэтому Владислав не рискнул выступить против Скопина-Шуйского, осаждавшего столицу страны — Варшаву, а двинулся против меня. Ибо против Скопина-Шуйского у него не было даже гипотетических шансов, а здесь… и войско меньше, и что я за полководец — тоже не ясно. А вдруг?.. Ведь делать хоть что-то было надо. Территория, с которой он мог получить хоть какие-то ресурсы для продолжения войны, сокращалась как шагреневая кожа, а недовольство оставшейся ему верной шляхты из-за постоянных поражений и потерь лишь множилось. Так что перед Владиславом явственно маячила потеря не только страны, но и короны. Страну-то, чисто теоретически, еще можно было вернуть. Ну не вечно же продлится эта всеевропейская бойня? А там, глядишь, отыщутся союзники, обеспокоенные внезапным и явно опасным усилением этих московитов. А вот ежели утратить корону…