— Лается, — угрюмо отозвался Потап. — Говорит, что того, о чем я баю, быть не может. Что его чертеж верный и ничего более делать не надобно.
— Так ведь тоже ж эти протестанты, мать их…
— Но… она мне никогда и ничего… — в приступе отчаянно жгучего раскаяния прошептал я.
— С подружкой. И с охраной, батюшка четверых своих торговых стражников с нами посылает. Токмо охрана у кремлевских ворот ждет. Их внутрь не пускают.
— А много землицы-то? — проблеял еще один.
— Не пойду! — заорал парнишка. — Ой, помогите, люди добрыя, ой, тати от отца-матери забирают!