— Это… эта кошка сделала? У меня ощущение было, что засыпаю…
Мог бы и не говорить, я этот кабинет на всю жизнь запомнил — год назад меня, едва отошедшего от шока, тоже привели именно сюда — по дороге влив чего–то крепкого. Что ни говори, повезло, что на меня тогда наткнулись Охотники — ну, как «наткнулись», услышали мою пальбу, благо были недалеко, возвращались из рейда. Вожака–то я тогда завалил, а вот три остальных волка, если что, вполне успели бы меня порвать, хоть при гибели вожака стая, независимо от размера, и теряла большую часть своего гонора…
— Да ладно, главное — отвлёк, — примирительно сказал Тищенко, откидывая крышку патронного ящика.
Я вытащил ТТ, передёрнул затвор — тут он практичнее.
Я вытащил из сумки бинокль. В лесу от него никакого толку, а вот на открытых местах — вещь полезная. Особенно сейчас — погода не самая солнечная, ни бликанёт.
Писанину я закончил к шести. Ребята меня несколько раз пытались сдвинуть со стола со своим домино, но были посланы известным маршрутом, в результате тоже сели за отчёты. О, а вон и ручка — Лукин притырил. Сразу видно, из «провалившихся» — чернильной писать так и не научился, молодой. Я‑то чернильные ещё в детстве застал, по приколу научился пользоваться. Хорошо, что хоть бумага тут приличная, перо не царапает.