— Ну, почти. У меня к вам дело, Николай Васильевич, весьма непростое.
— И в мыслях не было! Просто мне кажется, что ты занят предстоящим делом и не хотела отвлекать.
— Главный аргумент у них: два года назад выделили контр-адмиралу Можайскому смешные деньги, а результата — нет. С таким подходом мы всегда будем плестись в хвосте Великобритании, Германии, Франции и других, — зло сказал полковник, закуривая новую папиросу. — Как у вас испытания самолета?
— Я там жила как в казарме, нас выпускали в город очень редко и только группой, мне даже на похороны папы не разрешили уехать. Вот про мерзкую погоду могу сообщить много. А вообще мечтаю побывать там без надзирателей, хотя здесь мне нравится гораздо больше. Да вам Катя, наверное, все рассказала про Питер?
— А ты? Ты-то как собираешься с ней меня делить? — окончательно проснулся Аркадьев. — Или чувство ревности тебе незнакомо? Мне шекспировские страсти в семье ни к чему.
— Да-да, — испуганно выпалил Саша, — только перелом руки и вывих ноги. — Вздохнул и добавил, — И аппарат загорелся.