Проматерившись в душе весь вечер, Евгений с облегчением отложил вопрос до Рождества, уверенный, что зимой Анютка оттает, вопреки холодам.
— Ничего я не забыл, просто это отдельное производство, и мы решили пока его не учитывать.
«Немец, он и в России немец», — подумал Евгений, слезая с коня.
Аркадьев быстро оделся и спустился по лестнице. Шапку он нашел на улице возле двери.
— Оставайся на диване — он уже привык к тебе, а то человечество не простит мне, если ты замерзнешь в подворотне.
— Евгений Львович, как ваше самочувствие? — услышал он женский голос справа. «Значит не приснилось тебе, Данила», — и ему захотелось завыть волчарой, но боль в боку резко напомнила о себе.