— Школу?! — снова взвился царь. — О школе печешься?! А о всем государстве кто, кто печься должен?!
Наоборот, сие есть демонстрация действительного устройства мироздания, в котором может быть только так и никак иначе. Нет, говорили мне, все совершенно иначе… по большей части. И лишь иногда, по пьяни, особенно если я перед этим сам обходил на повороте «хозяев мира», кое-что прорывалось. Но вот отношение никуда не спрячешь, хотя, конечно, к делу не пришьешь. Ну да мы такие дела привыкли разруливать сами, без адвокатов, и потому на свои ощущения часто обращаем больше внимания, чем на то, что напечатано, проколото и подшито. Так-то, други мои… А здесь появлялась возможность развернуть ситуацию, что там, в будущем, надо будет еще посмотреть, кто кого станет числить за белого негра. И я собирался этим непременно заняться…
— Да откуда ж отбились-то? — удивился сотский. — Неужто ты думаешь, что все крымско войско на гуляй-город полезло? Тогда б точно наши не отбились. Это они еще так, щупают. Вот следующий раз настоящий приступ будет…
— Эй!.. — весело гаркнул тот, не слишком, впрочем, вглядываясь в нее. Ну и правда, чего смотреть на оборванку в поношенной и застиранной одежонке, у которой по ее собственной глупости на плечах болтался хоть и слегка потускневший, но на фоне остальной одежды вызывающе красный платок. — Эй, красавица, дай воды напиться! — закончил юноша, но затем опустил-таки взгляд на ее лицо, и его брови изумленно поползли наверх.
— Ну вот, будешь теперь привыкать такого же из себя корчить. А то сейчас, хучь как назовись, от тебя за версту русским духом несет…