В Азове я пробыл до середины мая, а после чего отправился к Ор-Капу. За это время казаки на стругах сумели «перенять» шесть турецких кораблей, шедших к Азову. А поскольку перед штурмом вокруг крепости были рассыпаны патрули из казаков и башкир, захватившие почти двести человек, которым посчастливилось выбраться из охваченного боями города, существовал шанс, что вести о захвате Азова пока до турок и крымчаков не дошли. И, возможно, ор-бея Ферх-Кермана, то бишь Ор-Капу, удастся также застать врасплох. Хотя надежда эта была зыбкой. Все ж таки Ор-Капу не Азов — и гарнизон куда больше, судя по докладам, в лучшие годы там было расквартировано тысяч пять секбанов и еще несколько тысяч конных крымчаков, и расположение — не одинокая как перст крепость посреди голой и благодаря нашим усилиям практически безлюдной степи. Так оно и случилось… Когда войско подошло к Перекопу, там его уже ждали. Ворота крепости были закрыты, а по верху вала, вздымающегося сразу за рвом, перекрывавшим перешеек от Сиваша до Каркинитского залива, были рассыпаны патрули, ночью снабженные факелами. Это означало, что Тохтамыш Герай сделал выводы и выслал в почти обезлюдевшую причерноморскую степь дальнюю стражу, которая вовремя обнаружила наше войско. И крымчаки подтянули войска, усилили гарнизоны и теперь полностью готовы предоставить этим глупым гяурам возможность сложить свои головы на валах и стенах неприступного Перекопа. Поэтому никакие казачьи хитрости здесь помочь не могли. И воевода Телятевский, достойно показавший себя в позапрошлом году в Ельце, приступил к планомерной осаде под руководством военного инженера-голландца.