Мое войско радостно загомонило. Поскольку большинство в той или иной мере верили, ну или как минимум опасались того, что нам действительно противостоит могущественный колдун Самозванец, у которого черт его ведает какие колдовские штуки припасены, личный поединок между мной и колдуном, выводящий всех остальных из-под удара, пришелся многим по вкусу. А то, что он должен проходить на молитве, да еще и при поддержке святых воинов — монахов да священников, во главе с митрополитом Ростовским и Муромским и игуменом Троице-Сергиева монастыря, сразу же уверило многих в моей победе. В стане Самозванца также началось некое оживление. Во-первых, реальный расклад сил был настолько очевиден, что особым боевым духом и желанием сражаться в его войске никто не блистал, а во-вторых, я на фоне Самозванца смотрелся куда менее представительно. К тому же поляки высокомерно считали, что, как бы там ни было, Езус Христос и Матка Боска совершенно точно на стороне добрых католиков, а не этих глупых схизматиков, так что они сами себе устроили ловушку, в которую и попали. И только один человек — сам Самозванец — недоуменно оглядывался по сторонам и опасливо косился на воду. Его можно было понять. Весна в это году выдалась поздняя. И хотя снег почти всюду уже сошел, а реки открылись, но по ночам еще были крепкие заморозки, и водичка в озере явно была не выше градусов четырех, в крайнем случае шести. А согласно известным мне нормативам службы спасения, нахождение в такой воде более двадцати минут вызывает переохлаждение организма, ведущее к неминуемой смерти. Впрочем, история знает случаи, когда люди находились в такой воде часами и не только оставались живы, но даже и насморка не получали…