Вито тут же раздуло щеками так, словно он был оборотень хомяка, а не леопарда. Он таращил глаза и изо всех сил пытался не смеяться.
Я давно заметила, все, чтобы ни делал полутролль заканчивалось одним — вышибанием сознания из жертвы. Был у нас в школе паренек, создающий на уроке гончарного искусства только тарелки. Из любого образа от кувшина до статуэтки девушки у него выходили только плоские блины тарелок. Рядами. Причем по другим предметам все было замечательно, а тут вот такой казус.
На брата он предостерегающе зыркнул, дескать, "мое", только попробуй покуситься.
— Зачем ехать? Миссис Нитароку уже через полтора-два часа вернется к себе домой. Мама узнала, что я ухаживал за ней в больнице и сказала, что родственнице моей девушки мы можем помочь. Ма будет приносить ей вкусности и уже подобрала личную сиделку на ближайшие дни. Ой, Ева, ты чего? Не переживай! Твоя бабушка прекрасно себя чувствует, она и в больнице-то оставалась, чтобы ты не нервничала. Посидите пока у нас, подождите…
— Не боитесь, что после Холмов вы станете совсем другой? И семью вам уже не устроить?
Ма-а-ать. Она издевается. Хорошо, что я уже полностью контролирую тело.