Я уперла руки ему в грудь, но это было все равно, что останавливать поезд. Оборотень подтянул меня поближе, по-хозяйски заводя ладони на ягодицы. Жар поглаживающих пальцев я остро чувствовала даже свозь плотную ткань брюк.
Он был возбужден, и про ноготок я точно ошиблась. Чужие эмоции пошли напрямую, на полном контакте, в лобовую, и в другой ситуации захлестнули бы мой открытый мозг. Но сейчас его приятное желание лилось по почти высушенным каналам, почти сразу рассеиваясь, снижая градус до еле ощутимого, заставляя меня жмуриться от слабого удовольствия.
Дальше два события произошли одновременно. Из воды, окутанная бриллиантово-искрящимися брызгами, показалась удивительной красоты и фигурной щедрости особа, она шагнула на ступеньку, высоко вздымая бюст с победно торчащими сосками, а Диего… отвернулся, возвращаясь к собеседнику.
От волнения я хватаю зубами за что-то подвернувшееся, упругое. Ой. Ухо. Нежное, с тяжами шрамов по верхушке. Как только смыкаю на нем зубы, тигр дергается. Шипит мне в ключицу так, что я едва не отшатываюсь. Хочу извиниться, но… меня окутывает волна его яркого, резкого удовольствия.
Пока я шокировано ловила ртом воздух, с моих волос сняли ленту, быстро собрали разлетевшиеся пряди воедино и завязали в хвост.
— Наконец-то! Вы-то мне и нужны! — рванул ко мне низенький и… уперся носом в Буча.