Диего дружески хлопнул тут же поморщившегося худенького Джоковича по плечу и кивнул Бучу на горку брошенных на земле вещей.
Я расскажу бабушке, как люблю полутроллей, как постараюсь доверять парням-полицейским и что танцы — не мое.
— Что? — ровно спросил он, останавливаясь.
— Ладно, напоминаю всем, — Диего размял шею и плечи, поворачивая голову и встряхивая руками. Затем ухмыльнулся, превращаясь в знакомого мне циничного весельчака. — Гражданских не трогаем. А вот с Павлини поработаем в тесном, я бы сказал, интимном контакте. На месте приму решение — пускаем ему дезу или жестко колем. Ева, не таращи глаза, мы представители закона — это не то, что ты подумала.
Фаворра снимает меня с еще напряженного члена, сажает на придвинутую к стене упаковку, а сам разворачивается боком. У меня еще туман в голове и расслабленность в каждой клеточке, но я склоняю голову, словно поломанная кукла, заглядываю, меня тянет магнитом. И — впервые получается увидеть мужское достоинство тигра так близко.
Кривая и косая от раннего подъема, я категорически отказалась брать две из четырех сумок, к этому времени собранных «несчастной, бросаемой на милость судьбы старушкой». Упомянутая пожилая родственница, двигающаяся, кстати, намного бодрее меня, очень спешила на работу, только поэтому мне удалось уехать из дома без грандиозного скандала с впихиванием «еще одной полезной» вещи.