Женщина — или даже девушка, уж очень юно она выглядела, — производила приятное впечатление. Может, потому, что мы с ней походили друг на друга: одинаковые каштановые, в рыжину волосы, собранные в практичные косы, и глаза у обеих серые, разве что у меня светлее. Даже в чертах лица прослеживалось что-то общее — не то форма носа, не то бровей. На первый взгляд нас вполне можно было принять за сестер, правда, с натяжкой: Ежина гораздо миловиднее. Ее мордашке подходило определение «кукольная» — пухлые губы, пышные ресницы, детская открытая улыбка. А у меня звание на лбу написано, если уметь читать: строгие и резковатые черты, а ухмылка выходит кривой и недоброй, даже когда я искренна и в хорошем настроении. Новобранцы побаивались.