― Способы есть. Например, магистр нашей фракции может изгнать нерадивого претендента. Откровенно говоря, будь я магистром, поступил бы именно так.
С момента рассеивания моих заклинаний и стремительного полета орущей проклятия магини прошло меньше минуты. За это время Трайс окончательно пришел в себя и вытянул обе руки в мою сторону. В его пылающих гневом глазах я увидел свою смерть.
― Я ведь могу сделать исключение и разрешить ему бросить тебе вызов.
После того, как совет вынес решение, информация пошла в массы. Уже на следующий день только глухой не слышал о том, что клан Остроухих ступил на тропу войны. Специально подготовленные «харизматичные» болтливые лисы изо дня в день втолковывали простым горожанам о правильности выбранного советом пути. Не ошибусь, если предположу, что это их голоса из толпы я слышал во время казни. В итоге, не прошло и недели, как народ пылал праведным гневом и был готов хоть сейчас пойти войной на грязных чернокровов.
— Значит ты правильно сделал, что остался, ― кивнул привратник и уже снова бесстрастным тоном добавил, взглянув на исчезнувшую брешь на потолке: ― Пойдем, я отведу тебя к остальным.
Мы немного помолчали. Боровик переваривал сказанное мной, а я краем глаза следил за развившими бурную деятельность лисолюдами. Отряд разделился. Первая группа занялась ранеными, а вторая ― телами погибших. Раненых сносили поближе к магу, который извлек из своей сумы крупный камень темно-синего цвета, испещренный угловатыми письменами, и положил его на землю. На таком расстоянии мое магическое чутье не действовало, но, судя по тому, как стонущие воины постепенно успокаивались, не трудно было предположить, какой именно магией обладал этот булыжник.