Гномы сражались отважно, но крысоголовых было слишком много. Аномалия перед исчезновением показала нам гибель лишь троих бородачей, но, судя по количеству нападавших, исход схватки был предрешен.
Гоблин хотел было еще что-то сказать, но змеелюд, стоявший за его спиной, резко взмахнул рукой, и голова Добеса, отделившись от туловища, с глухим стуком упала на каменный пол.
― И тебе не показалось странным, что, спустя три дня, чернокровы все еще были там? Им ведь потребовалось бы меньше часа на то, чтобы уничтожить всех охотников. Понимаешь?
― А что князь эльфов? ― перебил я его. ― В сражении с Паучихой я его не видел! Эти семена Великое Древо отдало мне. Это моя награда. И я не собираюсь отдавать ее каким-то напыщенным индюкам из Золотой рощи. Я не помню, чтобы эльфы принимали участие в моей судьбе. Скажу больше ― они давно живут своим закрытым мирком, плюя на окружающих. И я их не виню. Это их право, равно, как и мое право распорядиться своей наградой, как мне заблагорассудится. В этих семенах заключена великая Сила! Объясните мне вы двое, решившие уже все за меня, почему я должен делиться этой силой с теми, кто даже палец о палец не ударили, чтобы добыть ее?
Боровик и Добес отрицательно покачали головами.
Из мечтательных грез о баснословных наградах за спасение королевы гномов помог вынырнуть предупредительный рык Обжоры. Мы были на месте.