Тусклого освещения было вполне достаточно, чтобы понять: дно камеры уже полностью высохло, и теперь ее стенки покрылись белесым налетом, осыпающимся хлопьями, стоило лишь провести по нему рукой. Значит, я лежу уже достаточно давно и пора выбираться. Однако, сперва, провожу осмотр собственного тела.
- Я сказал относительно бессмертные. Умирать-таки придется. Система до боли простая: разбился со скалы, укусила ядовитая змея или сожрал медведь – потерял уровень. Если ты на втором – мужчина многозначительно посмотрел на мою татуировку – Не страшно. Через час воскреснешь у ближайшей точки возрождения. А вот отбросишь копыта на первом – погибнешь раз и навсегда, без права на посмертие. Поэтому отправляться к Аргентавису, не имея на счетчике цифру «III» или «IV», настоятельно не рекомендую. А сейчас – Август протянул мне флакончик с мутноватой жидкостью – Облей себя этим и пошли отсюда.
- Черт возьми! – Август наконец-то пришел в себя, осторожно щупая разбитое лицо – Что случилось?
- Что выучил? – поинтересовался наставник.
- Но в целом – я задумался – Предложение интересное. Не знаю как вы, а мне на эту камеру копить и копить. Пятьсот сорок тысяч, обалдеть. Кстати, что это вообще такое?
Я задумался. Савант – это тот же самый аутист, но с «островками гениальности». Как прототип героя Дастина Хоффмана в фильме «Человек Дождя». Ладно, в целом не настолько обидно, как могло показаться.