И ехать недалеко, два квартала, но если на каждое происшествие пешком, то к вечеру подошвы сотрешь. Шутка, на полицейских сапогах подошва двойная. В таких зимой, да с теплым носком нога не мерзнет.
Павел сел в вагон конки. Лошади тянули не спеша. Но все же лучше ехать, чем идти. Уже подъехал к Невскому проспекту, как услышал приглушенный хлопок. Посмотрел на часы. Восемнадцать часов двадцать две минуты. Все же привел в действие бомбу Халтурин! Сидя в подвале, террорист смотрел на часы. Шесть пятнадцать вечера. Пора! Степан поджег бикфордов шнур, взял заранее собранную котомку с вещами и беспрепятственно покинул дворец. Успел отойти на квартал, когда сзади громыхнуло. Остановился, обернулся, с удовлетворением увидел облако пыли и дыма. Всё! Свершилось! Царь мертв! Сразу направился к Александру Квятковскому, своему непосредственному руководителю.
На столе уже ручка, чернильница и стопка бумаги приготовлены. Козырев стал опрашивать собравшихся. Кто такой, где работает, чем может быть полезен кружку единомышленников. Все больший интерес Козырев проявлял к рабочим на заводах, выпускавших военную продукцию – Охтинскому пороховому, Сестрорецкому оружейному. Не иначе, как готовятся к теракту, скорее всего к взрывам. Павел писал, нажимая пером сильнее обычного на бумагу.
Отныне выдать болящего узника можно только по распоряжению Павла или его начальника. Павел перевел дух. Что-то многовато событий для одного дня. Так и день еще не закончился, надо в полуподвале делать обыск. Во дворе пролетки с отцом уже не было. От Новой Голландии до Малой Морской пешком четверть часа идти. У доходного дома Павел нашел дворника. У него запасные ключи от всех квартир, и он будет одним из свидетелей. Для соблюдения процедуры обыск и изъятие каких-то предметов проводится при двух свидетелях, ныне их называют понятыми.
Павел полез во внутренний карман, достал портмоне, выудил копейку.
На следующий день началась рутинная работа. Засел на неделю за изучение документации. Что дозволено жандарму, а что запрещено, кого считать сектантом, а кого нет. От большого объема информации к вечеру голова совсем не соображала.