Павел застегнул пуговицы. Шубка беличья, мех мягкий.
Перво-наперво побрился и направился в церковь. Не сказать, что воцерковленным человеком был, но в те годы было принято. А втянулся и понравилось. Церковь, куда он ходил, старинная, полторы сотни лет, место намоленное. Зайдешь в храм, и чувствуется особая атмосфера, благодать! И думается хорошо, на душе спокойно. Было еще одно обстоятельство – в жандармы не принимали инородцев, людей чужой веры, например иудеев, если только крещеных. Поэтому Павел православный крестик, доставшийся ему при крещении, не прятал.
– Удалось? Большая победа! Пусть знают, как угнетать народ!
В роковой для жандармского офицера день Судейкин после трех часов пополудни заходит в знакомую квартиру. Прежде бывал он в тринадцатой квартире не раз, расположение знал хорошо. Как не верить в приметы, если «чертова дюжина» оказалась несчастливой?
– Иван Добродеев, Игнат Косарев и Федор Охлобыстин.
– Будете, но потом. Срочно! Или я применю силу.