— А сколько годиков тебе, дитя моё? — стараясь не заржать на всю гостиницу, спросил я.
Кассия поглядела на небольшую шкатулку, из которой лилась тихая, но очень чистая музыка. Если будут продавать, в числе первых купит.
— Тормоз! — выругался по-русски и снова перешёл на местный. — Ломай!
В какой-то момент Лукреция подалась поближе к борту, со скрипом стиснутых зубов глядя на благообразную женщину, которая помахала нам вслед рукой. Казалось, от той ненависти, что излучала волшебница, можно дозу радиационного облучения получить.
В двери в кладовку упирался лбом в косяк менестрель, пребывая в похмельи и одних лишь кружевных панталонах. Мелькнула мысль, что наёмница его таки попользовала.
— Да Кашон посадил в темницу свою экономку, обвинив в измене и растратах, — продолжила Линда, откинувшись в кресле. — Новую уже назначил. Пробуем подобраться к ней, подсунуть затычку в виде смазливого мужичка из нужных нам людей. Она уже давно вдова и против не будет. Особенно если на прежнего любовника какое-нибудь дерьмецо нанюхать, — Линда сделала паузу, широко зевнув, и продолжила. — Графиня Да Кананем опять сиськами меряется с торговыми гильдиями Галлипоса, пошлины не поделили, как бы провокаций не было. Да Кананем та ещё сука. А маркиза Арская держит нейтралитет. Она хочет усидеть на трёх членах сразу. И с гильдиями не поцапаться, ибо те ей отзвякивают серебром и золотом за безопасность дорог и порта, и отношения с Да Кашоном не испортить, несмотря на то что он хочет присунуть свой скользкий стручок в соляные шахты Галлипоса, и с Да Кананем они кузины.