Магистр, одетый в обычный деловой костюм вместо пурпурной мантии главы клана, складывал документы в кейс, лежащий открытым на столе.
— Соломея, — сухо сказал он, — какая приятная встреча.
Чувствуя такое же бешенство, которое отражалось в глазах вампирши, Ричард замахнулся на нее своим искривленным мечом, но девушка перехватила его руку с оружием и сжала так, что запястье как будто лопнуло от боли. Виттория за спиной телохранителя вскрикнула, предупреждая о чем-то, но он не мог отвлечься. Блондинка хищно оскалилась, и в это мгновение человек выстрелил в нее в упор. Пуля попала прямо между голубых глаз девушки. Хватка ослабла… Виттория вновь крикнула что-то, и телохранитель ревенанта понял наконец, что она говорит.
Дона протянула руку, кончики ее пальцев ощутили местами гладкую, местами шероховатую поверхность давно застывшей, холодной масляной краски, и тут же картина исчезла. Ее ладонь оказалась сжата горячей ладонью довольно улыбающегося Вэнса, появившегося из пустоты. Она едва не отшатнулась от неожиданности. А он рассмеялся.
Дона поднималась по лестнице своего прежнего дома, на ходу просматривая записи, сделанные в городе. Как и говорил Франциск, мир кадаверциан продолжал бодро переделывать под себя эту реальность, вплоть до силовых линий, которые ложились на тех же местах.
— А вы работаете с жизнью, — с иронией произнес Кристоф фразу, которую любили повторять заклинатели. — Даже ваши помощники в отличие от всех наших слуг живые. Только давайте не будем говорить об этих вечных истинах. Ваша так называемая жизнь оставляет после себя столько трупов, что мы не успеваем убирать их.