Как оказалось, я не был единственным новичком в отряде. Кроме меня полицейские «завербовали» ещё трёх человек: мужика примерно одного возраста с моей личиной, и двух совсем мелких пареньков, одному вряд ли восемнадцать исполнилось, второму ещё не было двадцати. Их легко можно было опознать не только по гражданской одежде (полицейские носили красноармейскую серую форму, френчи из перешитых советских шинелей, подпоясанные широкими армейскими ремнями, и кепи из шинельного сукна, выкрашенные в чёрный цвет. На одежде были пришиты погоны Вермахта без знаков различий и принадлежности к войскам) и отсутствию отличительных повязок, но и по зажатому виду, стеснению. Видно было, что они себя чувствуют не в своей тарелке. Чуть позже я узнал, что таким способом в полицию попали очень многие. Те, кто не хотел служить врагам, убегали с оружием к партизанам или просто в леса. Прочие, особенно из тех, кто успел пройти крещение кровью, служили оккупантам цепными верными псами, понимая, что назад им дороги нет. А ещё они верили, что СССР окончательно и бесповоротно пал и власть теперь и до конца принадлежит немцам.