– Ваше величество, мы и в мыслях не имели…
Следующий шаг – снадобье. В лекарском сундучке имелось полдюжины разных мазей. Эрвин знал, что чуть ли не каждый воин берет в поход склянку снадобья, и у каждого оно – свое, особенное. Фамильный секрет, мазь прабабушки-знахарки, рецепт, взятый из ученых книг, или подсмотренный у столичного лекаря, или даже – древнее средство Ханны-целительницы… Огромное разнообразие смесей наводило на неприятный вывод: надежного снадобья от гнилой крови не знал никто. Лекари обрабатывали раны бойцов то соком папоротника, то козлиной мочой, то хвойной эссенцией, то смесью золы и патоки. Иногда рана заживала – кто знает, было ли тому причиной целебное средство или крепкое тело воина, или сила молитвы.
Еще об искре знали то, что она как-то связана с медными проводами, обернутыми вощеной тканью, и с разлапистыми ветряками, торчащими на мачтах. Вращение крыльев ветряной мельницы представлялось воинам делом ясным, понятны были и пятна света в замковом дворе – примерно как от факелов, только белее и не дрожат. Но вот все, что происходило в зазоре между дуновением ветра и появлением света, виделось сплошным колдовством. Природа искровой силы была столь запутана, чудесна и непонятна, что воины даже не пытались думать на эту тему – все равно умом ее не постичь.
– Полковник и батальонные командиры, – сказал тот же всезнайка из толпы.
– Ну, что же вы замерли? Идем, – сказал он лошадям, беря поводья. – Мы спасены. Все худшее осталось за Рекой!
Леди Ребекка выставила ладонь под дождь и с удовольствием смотрела, как капли разбиваются о пальцы.