Вот теперь читалось неясно: никак, удивление?..
– Послушать веление сердца? – падре улыбнулся, морщинки у его глаз образовали лукавые лучики. – Я знаю, ты этих слов не терпишь. Во всем должен быть смысл, а?
– Слушай, а что это аббат такое говорил? – спросил вдруг Снайп, когда от монастыря их отделяли уже шагов триста. – Он, вроде, сказал, что вернет нам Предмет.
– Не всякому мужчине придется по душе сидеть на месте, – ответил Джоакин. – Работать… как ты говоришь?.. резцом – это для ремесленников. А воин живет в странствиях!
Города, деревни, почтовые станции, гостиницы, леса, поля… Все, увиденное Мирой за прошедший месяц, переполнило ее память, спуталось в пеструю неразборчивую смесь. Девушка обнаружила, что не в силах впитать, воспринять еще один город. Карета везла Миру столичными улицами, она смотрела в окно, безразличный невидящий взгляд скользил по домам, площадям, скульптурам, башням. Город был огромен, и Мире не удавалось разглядеть его лицо. Одно приметилось отчетливо: здесь очень много башен.
– Благодарю за щедрые дары, – кивнул Адриан. – Поведайте, что привело вас ко мне.