– С… лужить владыке – честь для меня, миледи.
– Забавный, но он такой… костлявый немного, кажется неуютным. Вон тот домик – смотрите, хозяин, он такой милый!
Он осекся вновь, и тут молодой герцог Ориджин тоже понял, на что смотрит.
Было темно, будто в гробу. Футах, наверное, в восьми над головой располагался люк. Ни один луч света не просачивался в щели – над люком царила такая же темень, как и в камере.
В новой экипировке Джоакин сиял, как корона на государевом лбу. Наполированный шлем отбрасывал блики, кольчуга переливалась благородным маслянистым блеском, плащ ниспадал с плеч, подчеркивая атлетическое сложение воина. Стоял теплый вечер, и таскать на себе двадцать фунтов железа было не самым приятным развлечением, но вид явно оправдывал усилия.
– Да, надувательство чистой воды. Скоморошество! На площадях показывайте свои фокусы!