С этими словами Хармон поднялся с подушек.
Изо всех беженцев одна лишь Полли не интересовалась сизым мором. Скромно уединилась на задке фургона и коротала время з рукоделием: вышивала цветы на подоле сарафана. Красные, синие и зеленые бутончики переплетались друг с другом в веселом хороводе. Хармон засмотрелся – ловко это у девушки выходило: без лишнего. Всего несколько стежков – и расцвел очередной цветочек. Особенно торговцу понравилось, как Полли заправляла нить в иглу: всегда ровно ту длину, которая потребуется, не больше и не меньше.
– Не удивлюсь, если окажется, что здесь квартируются только призраки. Они наняли мрачного гнома спать у входа, чтобы тот отпугивал живых гостей.
– И вот, герцог Лабелин вместе с маркизами Грейсенд заготовили эту тайну, как ядро во взведенной катапульте. Они готовы уже были обрушить снаряд на голову надменной Аланис Альмера, как произошло кое-что. Состоялось весеннее заседание Палаты Представителей, и владыка объявил о грядущих реформах. Это встревожило герцога Лабелина хуже, чем сизый мор.
Мира вспомнила Вечный Эфес, выскочивший из ножен, и свой собственный дерзкий хохот, и ответную улыбку Адриана. Это далеко не то же самое, что присвоение чужого имени… однако в чем-то графиня была права.
– Здесь так уютно! – сказала южанка, забираясь с ногами в кресло в тени беседки на крыше особняка графини Нортвуд. – Как твое самочувствие?