– Отец не имеет значения? Что это значит? – Эрвин тревожно напрягся. – И что вообще творится в замке?
Минерва, не будь глупой! Тебе не следует ни ждать, ни даже думать о нем. То, что вас разделяет, – это даже не пропасть. Это как будто ты в Запределье, а он – на Звезде! Не думай, не смей, – требовала Мира… И снова, снова видела искорки в его глазах… Миледи, вы красивы, когда вам весело.
– У-ууу… – хозяин почесал грудь и больше ничего не сказал.
Уйдя от тропы на милю, Эрвин сделал остановку. Промыл и перевязал рану, вновь начавшую кровоточить. Напился, бросил в рот пару горстей лесных орехов. Не тратя времени, двинулся дальше.
– Нежная нынче молодежь пошла. Женщины воспитывают их, вот и вырастают одуванчики.
…Войдя в собор, он прошел меж рядов скамей навстречу алтарю, обогнул кафедру и свернул в северный неф. Среди шести капелл здесь была одна, особенно чтимая, всегда украшенная цветами и залитая искровым светом. Центральная фреска капеллы изображала светловолосую женщину. Красавица стояла во весь рост, преломляя тонкими руками гусиное перо. «Решение Светлой Агаты» – знаменитейшая фреска собора, собирающая паломников со всего Севера Полари. Эрвин сел на скамью перед нею.